Село Цибеево, церковь Рождества Иоанна Предтечи. В храме 1879 года два предела. Правый — Икона Божией Матери «Всех скорбящих Радость»,левый — апостола Иакова. Пределы,как две маленькие церковки, связанны с основным пространством храма. У каждой из них — свой престол с иконостасом. Таков был замысел наших предков архитекторов…
С 1930 года стояла церковь разоренная, поруганная, разграбленная. Сегодня мы не узнаем, — да и не надо нам знать, пожалуй, — тех,кто сбивал фрески, рушил на землю купола, сжигал иконы. Чем в пух и прах разбивали лики святых.
Десятилетия кирпичных стен отражаются в озерце. Зарастали быльём тропы, пускали в кладку ветвистые корни деревья… Но всему свой срок.
В правый предел ещё с утра начали стекаться сельчане. Растопили самодельную печку,зажгли свечи, поставленные в ящички с песком. Батюшку ждали. Подкладывали дров, поддерживая тепло с молитвой на устах. Радостью светятся их лица. За царскими вратами, переливаясь сине-небесными красками и золотом рассвета, сияет икона «Троица».
— Слава Богу за всё, — улыбается и крестится прихожанка. Радость лучится из её глаз. Сколько сейчас в этом когда-то оскверненном, но ныне ожидающем доме Господа,света и тепла.
— Какая у нас икона! Радость наша! — шепчет бабушка. Мир и покой царят в этот час под широким платом серебристых небес. Здесь, в этих старинных стенах, возродилась горячая молитва…
Начало декабря. Покой и тишина. Горят свечи, поют Акафисты сельчане, плывут к спасению на корабле. Устоял храм. Выдержал предначертанное испытание и возвращается к нуждающимся в нём людям.
А им, как бы что ни говорили, нужно спасение… Как искренне старожилы веруют и как благоговейно стоят на службе. Без этой городской суеты и отвлечённых мыслей. Время здесь — это неспешная река. И влечет она к новым поворотам истории. Туда, где есть надежда, любовь и добро.
Потрескивают дрова в жерле печи. Которую, кстати, местные умельцы смастерили из какого-то двигателя. Пахнет кисло-сладким дымком. Расходится еле уловимое, но такое приятное тепло по холодному, прозрачному воздуху.
Старушка в выгоревшем на летнем солнце платочке протягивает руку к металлу. Нагрелись стальные бока, шипят. Капает конденсат… Улыбается, милая. Греет оплетенными узловатыми венками дрожащие руки. Она сама сейчас олицетворение этого тепла. Словно огонь любви в ней пылает. И, кажется, вот-вот расплывется по округе чудесный колокольный звон. Поплывет по окраинам и над крышами домов, растворится в дальних полях и окраинах. И будет жить вера, будут приходить люди, будет цвести память на полях наших душ. И вспомним мы о священнике Владимире Вишнякове, отдавшем без малого 56 лет на служение приходу.
И, как символ обновления, переливается в алтарной части привезеная из столицы икона. Троичное единство в крестном знамении, трёх храмов и ликов.
